ВАСИЛИЙ ТЕРКИН: ДВА СОЛДАТА
В поле вьюга-завируха, В трех верстах гудит война. На печи в избе старуха, Дед-хозяин у окна.
Рвутся мины. Звук знакомый Отзывается в спине. Это значит – Теркин дома, Теркин снова на войне.
А старик как будто ухом По привычке не ведет. – Перелет! Лежи, старуха.– Или скажет: – Недолет...
На печи, забившись в угол, Та следит исподтишка С уважительным испугом За повадкой старика,
С кем жила – не уважала, С кем бранилась на печи, От кого вдали держала По хозяйству все ключи.
А старик, одевшись в шубу И в очках подсев к столу, Как от клюквы, кривит губы – Точит старую пилу.
– Вот не режет, точишь, точишь, Не берет, ну что ты хочешь!.. – Теркин встал: – А может, дед, У нее развода нет?
Сам пилу берет: – А ну-ка... – И в руках его пила, Точно поднятая щука, Острой спинкой повела.
Повела, повисла кротко. Теркин щурится: – Ну, вот. Поищи-ка, дед, разводку, Мы ей сделаем развод.
Посмотреть – и то отрадно: Завалящая пила Так-то ладно, так-то складно У него в руках прошла.
Обернулась – и готово. – На-ко, дед, бери, смотри. Будет резать лучше новой, Зря инструмент не кори.
И хозяин виновато У бойца берет пилу. – Вот что значит мы, солдаты, Ставит бережно в углу.
А старуха: – Слаб глазами. Стар годами мой солдат. Поглядел бы, что с часами, С той войны еще стоят...
Снял часы, глядит: машина, Точно мельница, в пыли. Паутинами пружины Пауки обволокли.
Их повесил в хате новой Дед-солдат давным-давно: На стене простой сосновой Так и светится пятно.
Осмотрев часы детально, – Все ж часы, а не пила, – Мастер тихо и печально Посвистел: – Плохи дела...
Но куда-то шильцем сунул, Что-то высмотрел в пыли, Внутрь куда-то дунул, плюнул, Что ты думаешь, – пошли!
Крутит стрелку, ставит пятый, Час – другой, вперед – назад. – Вот что значит мы, солдаты. – Прослезился дед-солдат.
Дед растроган, а старуха, Отслонив ладонью ухо, С печки слушает: – Идут! – Ну и парень, ну и шут...
Удивляется. А парень Услужить еще не прочь. – Может, сало надо жарить? Так опять могу помочь.
Тут старуха застонала: – Сало, сало! Где там сало...
Теркин: – Бабка, сало здесь. Не был немец – значит, есть!
И добавил, выжидая, Глядя под ноги себе: – Хочешь, бабка, угадаю, Где лежит оно в избе?
Бабка охнула тревожно. Завозилась на печи. – Бог с тобою, разве можно... Помолчи уж, помолчи.
А хозяин плутовато Гостя под локоть тишком: – Вот что значит мы, солдаты, А ведь сало под замком.
Ключ старуха долго шарит, Лезет с печки, сало жарит И, страдая до конца, Разбивает два яйца.
Эх, яичница! Закуски Нет полезней и прочней. Полагается по-русски Выпить чарку перед ней.
– Ну, хозяин, понемножку, По одной, как на войне. Это доктор на дорожку Для здоровья выдал мне.
Отвинтил у фляги крышку: – Пей, отец, не будет лишку. Поперхнулся дед-солдат. Подтянулся: – Виноват!..
Крошку хлебушка понюхал. Пожевал – и сразу сыт.
А боец, тряхнув над ухом Тою флягой, говорит: – Рассуждая так ли, сяк ли, Все равно такою каплей Не согреть бойца в бою. Будьте живы! – Пейте. – Пью...
И сидят они по-братски За столом, плечо в плечо. Разговор ведут солдатский, Дружно спорят, горячо.
Дед кипит: – Позволь, товарищ. Что ты валенки мне хвалишь? Разреши-ка доложить. Хороши? А где сушить?
Не просушишь их в землянке, Нет, ты дай-ка мне сапог, Да суконные портянки Дай ты мне – тогда я бог!
Снова где-то на задворках Мерзлый грунт боднул снаряд. Как ни в чем – Василий Теркин, Как ни в чем – старик солдат.
– Эти штуки в жизни нашей, – Дед расхвастался, – пустяк! Нам осколки даже в каше Попадались. Точно так. Попадет, откинешь ложкой, А в тебя – так и мертвец.
– Но не знали вы бомбежки, Я скажу тебе, отец.
– Это верно, тут наука, Тут напротив не попрешь. А скажи, простая штука Есть у вас? – Какая? – Вошь.
И, макая в сало коркой, Продолжая ровно есть, Улыбнулся вроде Теркин И сказал: – Частично есть...
– Значит, есть? Тогда ты – воин, Рассуждать со мной достоин. Ты – солдат, хотя и млад. А солдат солдату – брат.
И скажи мне откровенно, Да не в шутку, а всерьез. С точки зрения военной Отвечай на мой вопрос. Отвечай: побьем мы немца Или, может, не побьем?
– Погоди, отец, наемся, Закушу, скажу потом.
Ел он много, но не жадно, Отдавал закуске честь, Так-то ладно, так-то складно, Поглядишь – захочешь есть.
Всю зачистил сковородку, Встал, как будто вдруг подрос, И платочек к подбородку, Ровно сложенный, поднес. Отряхнул опрятно руки
И, как долг велит в дому, Поклонился и старухе И солдату самому. Молча в путь запоясался, Осмотрелся – все ли тут? Честь по чести распрощался, На часы взглянул: идут! Все припомнил, все проверил, Подогнал и под конец Он вздохнул у самой двери И сказал: – Побьем, отец...
В поле вьюга-завируха, В трех верстах гремит война. На печи в избе – старуха. Дед-хозяин у окна.
В глубине родной России, Против ветра, грудь вперед, По снегам идет Василий Теркин. Немца бить идет.
А.Твардовский. Василий Теркин. Книга про бойца. Теркин на том свете. Москва: Раритет, 2000.